Закрывая пальцами губы, я пытаюсь не смеяться вместе с ней.
Она медленно ласкает себя, облизывая испачканные им губы. Мне хочется целовать их… Чувствовать их смешанный вкус. Её размазанная помада – это просто чистый секс! И гладкие упругие бёдра...
– Но какой же ты охуенный, – стонет она, – когда такой ошпаренный…
О да, Зверь мой, браво!!
Не разочаровал...
Я медленно хлопаю в ладоши.
На пару секунд застывает и тут же отмирает, опуская плечи.
– Ну конечно! – спокойная, «сытая», направленная на меня злость.
Ням-ням...
– Где же тебе ещё быть? – застегнув ширинку, разворачивается ко мне.
Подходит ближе, наклоняется к моему лицу… и тихо, спокойно: – Это всё твоя идея, да?…
– Я просто хотела посмотреть… – закусываю губу.
Расстегни, чёрт возьми, свой ремень... Я тоже хочу пытаться увернуться от твоих настойчивых грубостей!
– И как? – он поднимает за подбородок моё лицо, отрывая мой взгляд от ремня.
– Вкусно... – прикрыв глаза, я облизываю его испачканный в сперме палец.
Он возбуждённо, беззвучно смеётся, неверяще качая головой.
Вдох поглубже. Медленный выдох…
– Ты закончила, Крис?
– О, да...
– Собирайтесь, кошки… Отвезу вас домой.
Смотрю на часы. Первый час?! Чёрт! Опоздала, конечно…Дверь в общежитие намертво закрыта. Здесь строго очень, да. Набираю Ревникова.
– Ангел, спаси!
– Барыня пожаловала к нам? – слышу в его голосе сонную улыбку.
Боречка ложится рано. С шести до семи у него утренняя пробежка.
– Угу…
– Сейчас.
Минут через семь массивная дверь с железным лязгом открывается.
– Марь Пална! – слышу я уговаривающие интонации моего Весёлого. – Ну работает она, начальник – зверь, не отпускает раньше. Ну пожалллста!
Открываю дверь пошире.
– Честное слово! – киваю с энтузиазмом вахтёрше. – Начальник – просто зверюга!
– Последний раз, Туманова! – сдаётся она под прессом нашей объединенной харизмы.
– Спасибо!! – хором с Ангелом.
Он подхватывает меня за руку, и мы поднимаемся по лестнице. На втором этаже я отбираю руку и чмокаю его в уже выставленные губки.
– Спасибо, Боречка!
Сбегаю к себе на третий. Тихонечко приоткрываю дверь.
Да как они узнали, чёрт возьми, что я здесь?!
Немец и Сашка.
Упрямо, с вызовом глядят друг на друга, застыв посередине комнаты. Танюшка беспомощно разводит руками, закатывая глаза.
Моё появление игнорируют оба. Это теперь надолго. В последнее время они искрят на пустом месте по поводу моей персоны. Надо что-то с этим сделать.
Достаю из встроенного шкафа пакет с пижамой. Рюкзак отправляю на вешалку и быстро смываюсь к Ангелам, на второй.
Эти пусть «любезничают» без меня!
Дверь не замкнута. Я делаю шаг в темноту. Закрываю за собой. Скидываю с себя все вещи, надеваю свою пижамку и ложусь рядышком с моим Грустным Ангелом.
Пододвигается и накрывает меня одеялом. С ним клёво спать. Он никогда не позволяет себе никаких вольностей, а его эмоции очень ласковые и бережные.
– Опять? – сонно, подгребая меня в объятья.
– Да достали уже… – тянусь я, укладываясь удобнее. – Почитай мне что-нибудь… Балладу…
Вздохнув, он ложится на спину, подтягивая меня ближе, и начинает:
Я дослушиваю длинную балладу до конца и закрываю глаза.
– Мой грустный ангел… – шепчу ему. – Твоя печаль такая сладкая. Но объект приложения я не одобряю!
– Я и сам не одобряю, – усмехается он, целуя меня в макушку. – Спи, "объект"..
Целые сутки в общаге. Общие курсовые обязывают…
Но к вечеру - «неотложка» на работе, и я, захватив лекции Весёлого Ангела, быстро шагаю к КПП студгородка. Олег ждёт уже минут тридцать, и пару раз набирал меня. Опаздывать больше, чем на десять минут, я не могу просто физически. Меня накрывает классическими симптомами ОКР. Все мысли смешиваются, и навязчивый ментальный зуд начинает сводить с ума.
"Опаздываю!" – стучит у меня в мозгах.
И факт, что от моего опоздания мир не рухнет, никогда не облегчает эти мои навязчивые состояния в виде пунктуальных трипов. Нужно что-то с этим делать. Крис, например, вообще не парится...
– Подожди! – догоняет меня Сашка и хватает за руку. – Поговори со мной.
– Саш! – от раздражения кровь приливает к лицу, снося напрочь контроль, и мне хочется просто разнести его какой-нибудь жестью, чтобы это прекратилось.
Но я беру себя в руки:
– Я ОЧЕНЬ опаздываю! Потом.
– Когда?! – начинает его нести. – Ты приедешь опять к ночи и снова спрячешься в койку к своему «Грустному»!
Пытаюсь вырваться, но он только крепче сжимает мои запястья.
– Да о чём нам говорить-то?! – срывает меня.
– О нас…
Топит его безнадёгой и тоской, а ещё потусторонним, туповатым упрямством. А я ОПАЗДЫВАЮ.
В голове взрывается.
Сжав кулаки, позволяю себе внутренне проораться.
– Сашка! – отобрав у него рюкзак, выхваченный из моих рук, я пытаюсь найти слова.
Но слова бесполезны. Он хочет слышать только одну вещь. Всё остальное превращается для него в информационный белый шум и просто мой голос.
А мой голос он любит.
Безнадёжно покачав головой, я вылетаю из-под арки КПП. Конечно же, Сашка идёт за мной.
– Женя! – он снова перехватывает меня, разворачивая к себе.
Мляяя… Сцена при Аронове! Меня трясёт от раздражения.
"Ну хоть не слышит!" – оцениваю я расстояние до машины.
Сашка держит крепко.
– Меня человек ждёт! – пытаюсь я отрезвить его.
– Подождёт, блять, твой «человек»! – переходит он на крик.
Если бы это был не Сашка, а кто-нибудь другой, я бы уже.... Но это Сашка. С ним я не чувствую себя свободной. Его тяжёлые чувства ментально связывают меня. Очень тяжело делать ему ещё больнее, чем уже есть.
Как же вырваться из этого?!
– Пусти! – рявкаю я, выкручивая свою руку из его захвата.
Он перехватывает вторую и, уже рефлекторно, немного выкручивает запястья, пытаясь зафиксировать меня.
Хлопок дверцей машины.
Оооо...
– Ничего не будет, понимаешь?! НИ-КОГ-ДА!
– Я люблю тебя!
– Замолчи!
– ПРОСТО ПОСЛУШАЙ МЕНЯ!
– Не хочу ничего слышать! – скручивает меня. – Не надо мне этого говорить!
Меня тошнит от его эмоций. И накрывает волнами тупой боли где-то в районе солнечного сплетения. Я судорожно пытаюсь вырвать свои руки, загибаясь под его отчаянным и пронзительным взглядом.
– Не надо, пожалуйста! – умоляю я, но в запале он ещё сильнее выкручивает мои руки.
Спиной я чувствую подошедшего сзади Олега. Его руки ложатся на мои запястья поверх Сашкиных. Олег тянет на себя, не позволяя тому больше выкручивать их.
– Ты делаешь ей больно, – уверенный и спокойный голос. – Если намеренно, то я отпущу, и можешь продолжить.
Сашка замирает, поднимая глаза на него, и тут же ослабляет хватку. Плечи опускаются, на лице появляется горькая, неуверенная усмешка. Он уже наблюдал пару раз, как Олег привозил или забирал меня.